Манучихр узнает о любви Заля и Рудабы
Придворных шаханшаха всколыхнула
Весть о Дастане, о царе Кабула,
О том, что Заль влюблен: пришло на ум
Стать равными неравным этим двум!
Перед лицом царя царей мобеды
Об этой вести повели беседы.
Такое слово Манучихр изрек:
«За это дело нас накажет рок.
Умом, войной и силой твердой власти
Иран я вырвал из тигриной пасти.
Царь Фаридун Заххака сбросил гнет,—
Боюсь я: это семя прорастет.
Дастан, влюбившись, долг забыл сыновний:
Пусть дочь араба нам не станет ровней!
Когда у этих двух, – так царь сказал,—
Из ножен вдруг появится кинжал, [15]
То, если в мать пойдет дитя Дастана,
Мы много зла увидим от смутьяна.
Он возмутит иранскую страну,
Чтоб отобрать корону и казну».
Мобеды вознесли царя высоко,
Назвали властелином без порока:
«Воистину мудрейший ты из нас,
Сильнейший ты из нас в тяжелый час!
Верши по смыслу веры и закона:
Твой разум в плен захватит и дракона!»
Ноузару царь царей велел созвать
Вельмож придворных, избранную знать:
«Ступайте к Саму, поведите речи,
Спросите, как вернулся всадник с сечи,
Скажите: «К нам пожалуй во дворец,
Потом домой отправишься, храбрец».
Внял храбрый Сам такому приказанью,
Обрадовался этому свиданью,
Сказал Ноузару: «Я пойду к царю,
Свиданьем с ним я душу озарю».
Со звоном чаш тогда смешались клики,
Не умолкали здравицы владыке,
Ноузару, Саму – всаднику в броне,
И всем князьям, и каждой их стране.
Прошла в веселье ночь. Когда светило,
Сверкая, тайну неба им открыло,
Вельможи, как велел им царь царей,
К его двору помчались поскорей.
Могучий Сам, воитель несравненный,
Предстал пред повелителем вселенной.
Воскликнул Манучихр: «Иди на бой,
И всех отважных ты возьми с собой!
Кабул и Хиндустан сровняй с камнями,
Дворец Михраба ты повергни в пламя.
Пусть не уйдет Михраб из рук твоих,
Не оставляй змееныша в живых.
Змеиный род, исполнен злобы лютой,
Грозит земле войной, насильем, смутой.
Всех, у кого была с Михрабом связь,
Кто власть его признал, ко злу стремясь,—
Ты обезглавь, к одной стремясь корысти;
От семени Заххака мир очисти!»
Ответил Сам: «Злодеев одолев,
Из сердца шаха прогоню я гнев».
Челом склонился предводитель рати,
Припал устами к перстню и печати.
Домой велел полкам он повернуть,
Помчались кони, пожирая путь.
Миниатюра из рукописи «Шах-наме» XVI века.
Заль приезжает к Саму
Михраб и Заль проведали заране
О том, что Сам идет дорогой брани.
Уехал гневный Заль, кляня судьбу,
Сгибая шею, выпятив губу.
Услышал Сам, что скачет ветроногий,
Что появился львенок на дороге.
Тут поднялись вельможи и стрелки,
Стяг Фаридуна вознесли полки.
С коня сошел Дастан отцу навстречу,
Пошел, предстал с поклоном, с доброй речью.
Тогда с обеих спешились сторон
Начальники, старейшины племен.
К ногам отца склонился Заль-воитель,
Но долго с ним не говорил родитель.
Вновь на коня сел всадник молодой,—
Казался он горою золотой.
Пред ним, пред юношей седоголовым,
Вся знать с сочувственным предстала словом,
Мол, повинись перед отцом родным,
Обидел ты его, – склонись пред ним…
Скакала знать без горя и тревоги,
Могучий Сам вступил в свои чертоги,
С коня сойдя, не отдохнув с пути,
Тотчас же сыну приказал войти.
Вошел Дастан, чтобы услышать речи,
Склонился до земли, расправил плечи,
Отца восславил, высоко вознес,
Ланиты орошая влагой слез:
«Да будет богатырь вовек счастливым!
Ты служишь правде сердцем прозорливым,—
Лишь я в тебе опоры не найду,
Хотя и славен я в твоем роду.
Явил ты правду и земле и людям,
Ты время осчастливил правосудьем,
А мне какой ты приготовил дар?
Чтобы обрушить на меня удар,
Мазандеран ты с воинством покинул,—
Как видно, правосудье ты отринул!»
Поняв: упрек Дастана справедлив,
Стоял воитель, руки опустив.
«Да, – Сам промолвил, – правда – твой свидетель,
В твоих словах – одна лишь добродетель.
Увидел ты обиду от отца,
И радуются недругов сердца.
Мечтал: исполню я твое желанье,
Ко мне ты прибыл, испытав страданье,
Но успокойся, жди, не горячась:
Твое устрою дело в добрый час.
Властителю земли письмо составлю,
С тобой, искатель радости, отправлю,
Все доводы царю я приведу,
Чтоб он склонился к правому суду.
Когда нам другом царь вселенной будет —
Исполнит нашу просьбу, не осудит».